Вопрос, который предстоит рассмотреть в данной статье, не является одним из второстепенных вопросов христианского учения, также не представляет он только сугубо богословский интерес, напротив он касается каждой отдельно взятой конфессии, деноминации, церкви и даже каждого ее члена.
Это вопрос апостольской преемственности. Данная статья была написана мною уже более 15 лет назад.
Говоря простым языком, суть вопроса заключается в следующем – «Если какая-либо современная поместная церковь не может проследить историческую преемственность в рукоположении своих служителей, то принадлежит ли она Церкви Христовой и все крещенные в ней ее служителями – действительно ли являются причастниками Божьей благодати?» Другими словами – есть ли в таких церквях вся полнота Божественной благодати или только частично или вообще отсутствует?
Данная тема широко обсуждается особенно в наше время в России. Причин на то несколько. Но главная из них – это расширение деятельности Русской Православной Церкви (Московский Патриархат), ее апологетика с протестантскими и евангельско-инославными[1] церквями России.
Учение о передачи благодати через рукоположение при наличии апостольской исторической преемственности своими корнями уходит как в историю христианства, так в богословское понимание вопроса о роли Предания. Именно поэтому так или иначе нам предстоит коснуться двух этих вопросов, а только потом перейти к рассмотрению аргументов «за» и «против».
Итак, исторический аспект.
Хоть и с некоторыми оговорками, но все же большинство богословов, изучающих историю формирования христианского учения, согласятся с тем, что впервые о апостольской преемственности заговорили при возникновении ереси гностицизма во 2 веке н.э. и прежде всего Тертуллиан. Хотя до этого были и Климент Римский и Игнатий Антиохийский и некоторые другие, но они не выражали эту идею так ясно в своих посланиях. Думается, что было бы вполне уместным рассмотреть некоторые цитаты из их писем, чтобы попытаться понять их понимание этого вопроса и уяснить – учили ли они о благодати через рукоположение или нет. Здесь следует сделать одну оговорку – такое рассмотрение будет носить не столь глубокий характер по причине отсутствия места в данной статье и широты охвата тем в работах святых Отцов Церкви.
Климент Римский
В конце первого века в Коринфской церкви снова возникло серьезное внутреннее разделение, а именно спор между молодыми членами церкви и старыми (как это похоже на современное положение вещей). Говоря слова самого Климента – «молодые, бесславные, высокомерные, дерзкие, гордые» люди произвели «преступный и нечестивый мятеж», направленный к ниспровержению людей «почтенных, славных, разумных и старших» (гл.1 и 47). А именно — в церкви совершилась отстранение местных епископов от служения.
Введении этого послания говорится о цветущем состоянии коринфской общины до возникновения раздоров, контрастирующем с ее нынешним состоянием (1-3 гл.). Затем следует изложение христианской морали в форме увещания (4-36 гл.); дается обоснование церковного строя и говорится об единстве христиан, которое должно являться свидетельством перед язычниками; резко осуждаются внутрихристианские раздоры; между прочим указано, что они послужили причиной смерти апостолов Петра и Павла (37-57 гл.). Послание завершается молитвой и благословением (58 – 59 гл.).
А вот каково построение его аргументации.
Сначала он пишет о том, что Церковь живет любовью, как единое тело Христово, члены которого вверяют свою волю в руки Божии и повинуются друг другу. В доказательство того, что и епископы и диаконы «предсказаны» в Ветхом Завете, он ссылается на Священное Писание, утверждая, что закон Моисеев и закон Христов (переданный через апостолов) поддерживает разделение обязанностей между служителями церкви. Отставка добросовестных и верных епископов – это тяжких грех (40-44 гл.), потому что избранные Христом апостолы назначили первых епископов и передали им служение.
Вообще, при внимательном и беспристрастном прочтении становиться понятно, что Климент хотел показать восставшим верующим установленный порядок в церкви и что им надо повиноваться ему ради сохранение мира и единства в церкви и из любви друг к другу. Причем, для Климента нет никакого различия между епископами и пресвитерами – для него это одни и те же люди (42 гл.). Видно, что идея о тройственном служении (епископ, пресвитера и диаконы) является более поздней и не находит подтверждение в учение Апостолов и ранних Отцах Церкви (т.е. непосредственных их учениках)[2].
Некоторым видится, что в своем 1-ом послании к Коринфянам Климент Римский учит о апостольской преемственности. Например, следующая цитата:
«Чин священнослужителей в церкви установлен Христом: епископы и диаконы поставлены апостолами. Апостолы были посланы проповедовать Евангелие нам от Господа Иисуса Христа, Иисус Христос от Бога. Христос был послан от Бога, а апостолы от Христа; то и другое было в порядке по воле Божией. Итак принявши повеление, апостолы… пошли благовествовать наступающее царствие Божие. Проповедуя по различным странам и городам, они первенцев из верующих, по духовном испытании поставляли в епископы и диаконы для будущих верующих. И это не новое установление; ибо много веков прежде писано было о епископах и диаконах. Так говорит Писание: «поставлю епископов их в правде и диаконов в вере (Ис.60:17)» (42 гл.)
Да, это так. Но для Климента преемственность эта заключается в том, что в церкви сохраняется порядок и поставляются на служение «по духовном испытании» с согласия Церкви (42-44 гл.) епископы, которые продолжают дело апостолов – проповедь Евангелия и научение в христианской вере верующих. Т.е. он говорит о преемственности служения, его сути и учения, но не силы и благодати.
Он не учит о том, что эта преемственность якобы заключается в том, что епископы получают специальную благодать священства. Потому что в том же самом послании он пишет, что благодать и дары даются только Богом и все верующие являются служителями друг для друга, каждый в соответствии со своим духовным дарованием и призванием (38 гл.).
Ириней Лионский (умер около 200 г.)
Весьма часто имя именно этого человека ассоциируются с развитием и обоснованием учения о благодати преемственности. В основание таких аргументов берется его книга «Против ересей» (полное название «Обличение и опровержение лжеименного знания»), которую он написал против учения гностика Валентина и ее последователей.
Маркион (возглавляющий секту гностиков, в которую перешли некоторые из поместной церкви Иринея), Валентин и Василид (один из лидеров этого движения) и их последователи причисляли себя к христианам, которые заявляли, что проповедуют апостольское учение в том виде, в каком Иисус вручил его Своим ученикам. Суть всех их заявлений сводилась к тому, что они обладали особой высшей, более духовной истиной, тайным знанием, которое было недоступно обыкновенным христианам, а принадлежало только избранным. Именно против такого взгляда и была написана книга «Против ересей» Иринея Лионского (3:3-4).
Ириней пишет, что если бы у апостолов было бы подобное тайное знание, то они бы обязательно передали его тем, кому доверяли более остальных и ставили для служения в поместных церквях, – епископам. Именно по этой причине он считал важным, чтобы для всех епископов можно было установить их преемственность от апостолов. Вообще, он не был первым, кому пришла подобная идея о преемственности епископов, поскольку списки такого характера появляются уже у раннего антигностика Эгесиппия (Евсений, «Церковная история», 4.22.2-3). Однако Ириней развил эту тему и привел в качестве примера римскую церковь (для которой он даже дает список ее первых епископов, который отчасти спорный) и Поликарпа Смирнского. Он говорит, что для того, чтобы показать неправоту тех, кто посещает «незаконные собрания», достаточно, во-первых, показать путь учения от апостолов к одной из больших церквей, например, римской, а она основана Петром и Павлом, и, во-вторых, проверить, какую веру проповедовали в ней приемники апостолов – епископы – и приемники епископов.
У Иринея была особая связь с апостольской эпохой. Он лично слышал проповеди Поликарпа Смирнского, который не только являл собой образец истинной веры, но и сопровождал Иоанна, Филиппа и других апостолов в их странствованиях. Неудивительно, что Ириней настаивает на обязательной преемственности учителей в Церкви и назначении их епископами. Благая Весть в изложении Иринея и добавленная к ней идея о преемственности епископов образуют единую теорию («Против ересей», 3.3.4):
«Каждый желающий узреть истину может свободно созерцать в каждой церкви предания Апостолов, ставшие достоянием всего мира. Мы можем перечислить всех, начиная с епископов, поставленных Апостолами в церквях, и до последователей в наши дни. Они не только не учили, но даже и не знали ничего об этих бредовых идеях еретиков. Предположим, что Апостолы знали какие-то тайны, которыми имели привычку наделять избранных частным образом и в секрете. Несомненно, что они передали бы эти знания людям, особенно тем, кому доверили церкви. Ибо хотели, чтобы их преемники были совершены и безупречны во всем.» (Против ересей, гл.3:3-1)
Стоит заметить самое важное – Ириней говорит только о передаче апостольского учения через преемников (епископов) и распространении этого учения. Он ни разу не заявляет в своей работе и даже не дает веского основания для того, чтобы подумать, что он учит о какой-то апостольской благодати как особом даре передаваемым епископам через рукоположение.
Тертуллиан (родился около 160 – 220 гг.)
Тертуллиан получил блестящую подготовку в области римской риторики, был хорошо начитан, глубоко разбирался в стоической философии и христианской Библии, излагал свои мысли четко и убедительно. Более важным является то, что к вере он пришел в сознательном возрасте. К нему возможно можно применить его же изречение «fiunt non nascuntur» («христианами становятся, но не рождаются»). Впоследствии он стал пресвитером в Карфагене.
Круг вопросов, которые он рассматривал в своих работах, посвящены прежде всего, практической христианской жизни.
И хотя в 202 г. он уклоняется в ересь монтанистов, до этого уже успевает написать несколько работ в защиту учения соборной Церкви против ересей, которые во многом совпадали со взглядами Иринея.
Для нашего рассмотрения наибольший интерес представляет его трактат «Предписания против еретиков».
Он писал в нем следующее:
«Пусть покажут начала своих церквей, и объявят род своих епископов, который бы продолжался с таким преемством, чтобы первый их епископ имел своим виновником или предшественником кого либо из апостолов, или мужей апостольских, долго обращавшихся с апостолами. Ибо церкви апостольские ведут свои списки (епископов) именно так: смирнская, например, представляет Поликарпа, поставленного Иоанном, римская — Климента, рукоположенного Петром; равно и прочие церкви указывают тех мужей, которых как возведенных на епископство от самих апостолов, имели они у себя отраслями апостольского семени»
В полемике с еретиками (гностиками) Тертуллиан одним из своих наиважнейших аргументов в защиту своей веры и убеждений приводит апостольскую преемственность – которую он ставит как критерий истинности Церкви.
Но, опять же, подобно Иринею, если вчитаться в смысл его доводов, становиться понятно, что он ничего не говорит о преемственности хиротонии, а только о преемственности апостольского предания.[3] Ибо хранение такого предания гарантировало правильное учение, а догма о хиротонии и ее хранение не гарантировало ничего.
Поэтому и Ириней и Тертуллиан, когда говорили о преемственности церквей, то говорили о преемственности в передачи неповрежденного учения апостольского, что и свидетельствовало об истинности той или иной церкви. А что учение там истинное – подтверждалось наличием епископов (пресвитеров), имеющих преемственность в учении, подтверждаемое их рукоположением. Но они ничего не говорили о том, что через рукоположение происходит передача благодати священства или чего-нибудь подобного как заявляется в более позднем придуманном догмате о хиротонии.
Более того, сам Тертуллиан одним из показателей истинности, прежде всего, ставил – правило веры, т.е. исповедуемое учение поместной церковью, так как преемственностью от апостолов не могли тогда похвастаться все существующие в то время (правильные) общины. Именно поэтому он говорит так много о римской церкви как образце для подражания, заявляя, что апостольская Церковь распространилась по всей Земле, из Рима учение апостолов дошло «и до нас (африканцев), и до греческих провинций – оно уже в Коринфе, Филиппах, Эфесе; теперь же власть Рима еще более укрепилась, ибо мы знаем, что там апостол Иоанн терпел муки, а апостолы Петр и Павел погибли от руг гонителей» (36 гл.)
Вывод
Учение о апостольской преемственности появилось как ответ на разросшиеся гностические секты, и было в то время вполне оправдано.
Суть его заключалась в том, что такая преемственность позволяла сохранять порядок и благочиние в церкви, ее внутреннее устройство и функционирование как тела (Климент Римский), а также истинное учение передаваемое и сохраняемое через епископов (пресвитеров), которых по испытании и наставлении в истинной вере, рукополагали на служение, так, что они продолжали нести апостольское учение дальше, помогая верующим людям жить праведно, и защищая церковь от ошибочных трактовок Священного Писания. (Ириней и Тертуллиан).
Но, ничего, о передачи благодати священства через рукоположение, как говориться в современном учении о хиротонии, мы не встречаем в их работах. Даже в 1-ом правиле святых апостолов (2-3 вв.), где говориться, что «епископа да поставляют два или три епископа», такое упоминание сделано с целью сохранения истинности учение и его передачи.
Предание
Второй момент и весьма важный – это отношение к Преданию, ведь именно в нем, а именно в более поздние века, мы находим учение о «благодати хиротонии». Вопрос Предания и отношения к нему весьма серьезный и требует глубокого исследования, в силу своей сложности и различия взглядов богословов на этот предмет. Надо сразу же признаться в том, что в данной статье будет представлена одна из точек зрения.
Свое понимание современные исторические церкви (например, Римо-Католической и Православной) о Предании находят, прежде всего, в работе Василия Блаженного (4 в.). Он говорит:
«Из соблюденных в Церкви догматов и проповеданий некоторые мы имеем от письменного наставления, а некоторые прияли от апостольского предания, по преемству в тайне. Те и другие имеют одну и ту же силу для благочестия, и сему не станет противоречить никто хотя мало сведущий в установлениях церковных. Ибо ежели отважимся отвергать неписанные обычаи, как будто не великую важность имеющие, то неприметно повредим Евангелию в самом главном, или паче, от Проповеди апостольской оставим пустое имя без содержания. Например, упомянем прежде всего о первом и самом общем: чтобы уповающие на имя Господа нашего Иисуса Христа знаменались образом креста, кто учил Писанием? К востоку обращаться в молитве какое Писание нас научило? Слова призывания в преложении хлеба Евхаристии и Чаши благословения кто из святых оставил нам письмено? Ибо мы не довольствуемся теми словами, которые Апостолы и Евангелие упоминает, но и прежде их и после произносим и другие, как имеющие великую силу для таинства, приняв оные от неписанного учения… (Василий Блаженный, Прав.97, о Св.Духе, гл.27)
Свидетельство Св.Предания необходимо по словам православного протопресвитера Михаила Помазанского для:
«Уверенности, что все книги Св.Писания преданы нам от апостольского времени и суть апостольского происхождения; нужно для правильного понимания отдельных мест Св.Писания и для противопоставления еретическим перетолкованиям его; нужно для установления догматов веры христианской ввиду того, что одни истины веры выражены в Писании совершенно определенно, а другие не вполне ясно и точно и потому требуют подтверждения Св.Апостольским Преданием.»[4]
В полной симфонии с Помазанским находятся и католические богословы. Вот их слова.
Католический богослов Габриэль Морган предлагает следующую классификацию Предания:
Догматическое предание — это истина, открытая Богом в Священном Писании еще до смерти последнего апостола. Догматическое предание обычно называется «первичным (или первоначальным) откровением».
Дисциплинарное (или воспитательное) предание заключается в практических и литургических обрядах церкви как в апостольские, так и в послеапостольские времена, не являясь при этом частью божественного откровения Священного Писания. Дисциплинарное откровение обычно называется «второстепенным откровением»[5]
«Итак, предание, — говорит французский католический богослов Жорж Тавард, — было избытком слова, вытекавшим за пределы Священного Писания. Оно не было ни отделенным от Священного Писания, ни идентичным с ним. Его содержание было «другим писанием», через которое Христос, как Слово, давал о Себе знать.»[6]
Другой богослов, К. Шатцгейер (1463-1527), чьи взгляды весьма схожи с тем, что харизматики провозглашают сегодня, сказал: «Личное откровение от Святого Духа возможно ежедневно. Став однажды известным, оно обязательно так же, как и учение из уст Самого Христа.»[7]
Как видно из приведенных цитат суть Предания заключается в том, чтобы дополнять Св.Писания и толковать его, т.е. по суть управлять им.
Нужно отметить тот факт, что Предание стало носить записанный характер в 4 веке, эпохи свободы и торжества Церкви. Время, которое характеризуется началом огосударствления церкви и вступление не малого количества ее епископов в политическую борьбу.
Кроме того, в самом Предании мы находим взаимные противоречия и ошибки, мысли порой полностью противоположные Св.Писанию.
Вот хотя бы несколько примеров.
Ириней Лионский указывал, что по Преданию, которое он принимал и другие христиане того времени, было известно, что Иисус проповедовал 10 лет, в то время как исторические факты, которые сейчас принимают все христиане, говорят о 3 годах. Или слова Иустина о замене слов в Торе иудеями (хотя многих из приведенных им слов они и не изменяли). Впрочем список этот можно было бы продолжить и дальше. Лучше привести цитату одного православного профессора, специалиста по Преданию, священника Преображенского:
«Открывается неудовлетворительность предания там, где дело только о факте, а не об учении веры. Правило веры, содержащее члены христианского учения, было также принято по преданию, но его верность подтверждается тем, что везде, где проповедано Евангелие оно было одно и тоже. Имея жизненную важность, оно было ревностно соблюдаемо церковью. Но предание касательно ИСТОРИЧЕСКИХ ПОДРОБНОСТЕЙ, имея более обыкновенный характер, свободно обращалась и изменялась в устах отдельных людей.»
Разномыслия или явные противоречия внутри самого Предания тоже имеют место.
Противоречий с Св.Писанием мы можем найти тоже немало, будь вопрос о количестве епископов для рукоположения или их семейного положения. Или вот пример неверного эсхатологического понимания того же Иринея Лионского:
«Как говорят пресвитеры, удостоенные небесного пребывания перейдут на небеса, другие будут наслаждаться утехами рая, иные будут владеть красотою города… Они говорят… одни будут взяты на небо, другие будут жить в раю, третьи — обитать в городе… Таково, по словам пресвитеров, учеников апостольских, распределение и порядок спасаемых» (Против ересей. 5, 36, 1-2).
Можно взять и митрополита Филарета, где он в Своем пространном Катехизисе пишет:
«Апостолы, для сообщения крещенным даров Духа Святого, применяли возложение рук» (ответ на вопрос 274)
Несколько ниже он говорит:
«Преемники апостолов вместо этого ввели миропомазание, взяв пример в Ветхом Завете» (ответ на вопрос 309)
Все это говорит о том, что если руководствоваться в понимании Писания Преданием, мы попадаем в ловушку – определять Божие человеческими мыслями. Ведь Преданием, будучи написанное людьми, о которых мы уже не можем сказать, как говорит ап. Петр по отношению к Писанию – «изрекали его святые Божии человеки, будучи движимы Духом Святым» –, не обладает безошибочностью и совершенством как Писание.
Именно поэтому нам необходимо определять Предание в свете Писания, а не наоборот как делают в некоторых церквях. Этот общий и ошибочный вывод выразил известный православный богослов Булгаков С.Н. : «Св.Писание должно уразумеваться на основании Св.Предания»[8]
Рассуждая же, что предыдущие верующие (отцы, богословы) были лучше нас (что отчасти и вполне справедливо), мы все же умаляем роль Духа Святого и саму Библию, которая была написана для всех поколений и веков. Не может быть такого, чтобы ее правильно понимали тогда, а сейчас не могут. Ведь Дух Святой – Толкователь и Разъяснитель Писания не изменился и работа совершается Им прежняя.
Взгляд же диакона Кураева на Предание как «образ Богообщения», которое «не есть ни пересказ апостольских слов (ибо в этом случае оно есть лишь повторение Писания), ни традиция их толкования»[9], заслуживает отдельного комментария. Вот его цитата из работы «Три ответа о Предании»:
Дело в том, что Предание нужно не только для того, чтобы, во-первых, хранить апостольские Писания, а, во-вторых, углублять их понимание. Третье, и важнейшее, назначение Предания в том, чтобы использовать апостольское понимание Писания. И как только мы употребляем это слово — использование — так становится понятно, что Предание имеет отношение не столько к теории, сколько к практике.
Предание — это усвоение каждому человеку того всечеловеческого дара спасения и обожения, который был дан человечеству в Евангельскую «полноту времен». Предание — это Христос, в Таинствах возвращающийся к людям. Так и говорит об этом последний византийский богослов Николай Кавасила: «Таинства — вот путь, вот дверь, которую Он открыл. Проходя этим путем и этой дверью, Он возвращается к людям»[10]
Т.е. Предание – по его мнению — это некий живой опыт общения со Христом, хождения в Духе Его, жизнь Его Тела, это как бы Он Сам, получаемый в литургиях. Поэтому оно будет носить всегда неоконченный характер и будет продолжаться до дня Господа, Его Второго Пришествия.
Но и здесь возникает вопрос о законченности авторитетного Писания и возможной авторитетности самого опыта Богообщения того или иного святого.
Такой подход отрывает дорогу для всякого рода дополнений и отсутствию авторитета для самой Церкви, кроме ее самой. Ведь опыт же проистекает из нее и используется ею же.
Все это показывает, что строить свое богословие на Предании и обосновывать свою аргументацию только им немного опасно и может привести к ложным выводам. Именно поэтому учение о «благодати рукоположения» нужно искать не в Предании, а в Св.Писании, которое одно и должно являться высшим авторитетом по отношению к Церкви Христовой и ее практике. И если какая-либо поместная церковь следует только Писанию, она вовсе не пренебрегает 2-х тысячелетним опытом жизни Церкви Христовой, но напротив, воплощает в своей практике то, что пожелал видеть Господь, беря пример с предыдущих поколений, получая назидание также и из Предания, и руководствуясь во всем Священным Писанием.
Писание
Я думаю, что нет необходимости доказывать законченность Писания – это уже сделали богословы предыдущих столетий. Именно оно, будучи достаточным и подходящим под любую ситуацию жизни Церкви Христовой (и ответ на новый вопрос должен проистекать из Писания, а не из Предания или созданного нового предания, может дать ясные ответы (или принципы) на любые вопросы жизни Церкви Христовой.
В дискуссиях по вопросу апостольской преемственности чаще всего звучит всего 2 или 3 места из Библии, которые приводятся как неопровержимые аргументы в защиту таковой. Именно их и следует рассмотреть.
1 Тим. 4:14 и Тим.1:6
В этом тексте есть три важных момента-факта:
- Тимофей получил дарование через рукоположение
- На него были возложены «руки священства»
- Дар надо возгревать и нельзя нерадеть о нем.
На основании этих двух текстов делается вывод, что дарование служения передается через возложение рук. Именно так человек якобы становиться священником, т.е. служителем Божиим, который может совершать таинства. Любой человек, даже во всей полноте знающий апостольское учение, но не рукоположенный, не может их совершать, как не имеющий благодати. Т.е. рукоположение служит проводником, хотя и невидимой, но реальной и ощутимой Божественной силы.
Так ли это?
Апостол призывает Тимофея к тому, чтобы он возгревал дар, который в нем и не нерадел о нем, т.е., чтобы дар этот не находился в пренебрежении. Именно поэтому этот дар не мог быть сам по себе служением епископа или благодатью священства (в конце концов, все верующие священники пред Господом – 1 Пет.2:9).
Ибо, как епископ (а Тимофей по положению был таковым) он должен был постоянно совершать свое служение и поэтому было бы неестественно говорить ему о нерадении (ведь никто из нас не станет говорить, что Тимофей был нерадивым служителем, после того как прочитал посл.Филиппийцам, где апостол о нем свидетельствует как о человека, который ищет того, что угодно Иисусу Христу (Филип.2:20-21)). Ведь именно ему апостол доверял, возможно даже больше, чем всем остальным своим сотрудникам.
Кроме того, в 1-ом послании Тимофею 2 главе, где перечисляются необходимые характеристики для епископа, ничего не говориться о том, что он должен иметь рукоположение апостольское или 2-3 епископов (как было принято потом в Церкви). Это означает, что рукоположение, которое несомненно было обязательно, не являлось настолько важным, как сегодня пытаются приписывать ему. Ибо, если бы в первоапостольской церкви знали о идее передачи благодати священства через рукоположение, то несомненно апостол Павел коснулся бы этого вопроса весьма основательно.
Более того, тот же апостол пишет в посл. Еф 4 гл, говоря о даре «пастырь и учитель» (ст.11), что этот дар дает Сам Господь Иисус, а 1 Кор.12 главе он показывает, что все дары дает Дух Святой, как Ему угодно (ст.11). Все это показывает, что такие дары не могут раздаваться через рукоположение по желанию епископов (пресвитеров), а только по желанию Бога.
Причем надо снова отметить тот факт, что дар епископа не упоминается в предложенном Павлом списке (Еф.4 гл), ибо в первоапостольской церкви, как и в 1-ом веке (например, Климент Римский), понятия «епископ» и «пресвитер» применялись к одному и тому же человеку. Просто эти два слова показывали различные функции служителя.[11]
Также в доказательство вышесказанного, можно привести также свидетельство из самого древнего творения апостольских времен Дидахе (учения 12 апостолов) :
«Посему назначайте себе епископов и дьяконов достойных Господа, людей смиренных, и не любящих деньги, и правдивых, и испытанных; ибо они также оказывают вам служение пророков и учителей. Поэтому не презирайте их, ибо они ваши достойные члены, как пророки и учителя.» Дидахе, 15:1
Отсюда можно сделать вывод, что практика назначения служителей, которую мы видим во многих современных церквах не является библейской или древнецерковной, а наоборот эволюционировала до неузнаваемости.
В отношении выражения «руки священства» следует обратиться у оригинальному тексту Нового Завета, где дословно сказано следующее: «twn ceirwn tou presbuteriou», что означает «руки старшинства». Т.е. в данном случае имеется в виду подтверждение призвания и поставление на служение через старших служителей (пресвитеров), а не апостола даже (хотя он там мог и быть).
Осталось рассмотреть тот факт, что Тимофей получил дарование через рукоположение. Выше уже было показано, что это не относиться к дару епископа или к дару священства. Возможно, Тимофей имел дар пророчества или какой-либо другой, который получил через рукоположение ап.Павла.
Здесь надо отличать дарование 1 Тим.4:14, от того, что упоминается в 2 Тим.1:6, ибо в первом случае рукоположение совершали пресвитеры, а во втором – ап.Павел. В первом случае – на служение, во втором – наделение сверхестественным даром (но не говориться о служении епископа или апостольской преемственности). Мы знаем, что в то время Дух Святой мог даваться апостолами – например, Деян.8:16-17 – и Тимофей получил Духа Святого через рукоположение апостола, а вместе с тем и дар духовный для служения в теле Христа, впрочем как и всякий верующий. А впоследствии, видя его одаренность, присмиреть (старейшины) поставили его на служение. Этот порядок подтверждается и тем, что 2-ое послание Тимофея еще более интимное по содержанию, где ап.Павел дает последние наставления своему любимому ученику. Поэтому для него вполне естественно обратиться почти к самому началу христианской жизни своего «духовного» сына.
Вывод
На основании краткого рассмотрения древних Отцов Церкви, древного Предания, Священного Писания и просто здравого смысла, можно прийти к следующему выводу: учение о апостольской преемственности в благодати возникло не раньше 3-го века (а точнее в 4-ом веке, но это уже требует дополнительных изысканий и статей) и не является тем, чему учили апостолы и первые Отцы церкви, т.е. их ученики.
На вопрос же: «Что есть истинная Церковь?» дает прекрасный ответ Ириней Лионский: «Где Дух Святой, там и Церковь и вся полнота даров»
Поэтому прав был один из родоначальников русского баптизма В.Г. Павлов говоря:
«Баптисты не придают значения тому, что известная церковь имеет непрерывное преемство от апостолов в рукоположении, но тому, чтобы церковь была преемницей духа, учения и жизни апостолов. Важно не преемство, а обладание этими благами.»[12]
Именно сейчас в наше время вопрос реальной и практической христианской жизни в духе апостолов и их силе стал куда более актуальным перед лицом развития неоязычества, засилия русской земли восточными культами и усиления фундаментализма в исламском мире. Именно сейчас как никогда Церковь Христова призвана явить Свою живую связь со Своим Спасителем, которая бы нашла отражение в святой и благочестивой жизни ее членов, делах милосердия и всяческой помощи нашему обществу.
Все это подвигает нас от рассуждений на бумаге перейти к практической жизни. Ибо важно не говорить, что должно иметь, а показать, что это есть в обычной жизни. А Господь-сердцеведец знает все. Ему и дадим отчет.
[divider type=»white|thin|thick|short|dotted|dashed» spacing=»10″]
[1] Этот термин «евангельско-инославные» придуман мною для того, чтобы показать, что такие церкви стоят на евангельских принципах, но по своему происхождению ведут свое начало от нонконформистских групп первых и средних веков, поэтому их нельзя вполне назвать протестантами. Кроме того, по официальному взгляду РПЦ – таковые церкви являются инославными (например, баптисты).
[2] Даже Игнатий Антиохийский, который представил эту тройственную схему, все же ничего не говорил о единственном (монархическом) епископе. Более того, утверждая такую систему, он рассматривал епископа как центр единства в противовес сектам и ересям, а не человека, обладающего возможностью передавать благодать священическую для служения (см. «Послание к смирнянам»)
[3] Причем под словом «предание» он понимал взгляд, учение, отношение, понимание апостолов тех или иных вопросов, а не современное представление о Предании, с его разветвленной системой авторов и сочинений, которые вошли в его «канон» или просто признаются за таковые.
[4] «Протопресвитер Михаил Помазанский, Православное догматическое богословие», Новосибирск, 1993 г., стр.11
[5] Gabriel Morgan, Scripture and Tradition (New York: Herder and Herder, 1963), стр.20
[6] George Tavard, Holy Writ or Holy Church (New York: Harper and Brothers, 1959), стр.246
[7] там же, стр.164
[8] «Православие», 1-ая книга, «Церковь как Предание», ст.70-71
[9] Догмат и ересь в христианском Предании – Кураев – Вопросы философии. – 1994 — №9
[10] Цит. по: Evdokimov P. L’Orthodoxie. — Desclee de Brouwer. 1979. P. 196.
[11] Хотя сейчас у евангельских христиан епископ – это старший пресвитер, что является положением в иерархии служения руководства (региональная должность), но не отличный дар от дара пресвитера. И епископ и пресвитер имеют один и тот же дар – «пастырь-учитель».
[12] «Правда о баптистах» В.Г.Павлов
Картинка с сайта
http://pravlife.org/content/chto-takoe-tainstvo-svyashchenstva-v-chem-tainstvennost-hirotonii
